Анурадхапура
Путешествие начинается ночью. От дороги, бегущей среди чайных плантаций, ответвляется неширокая, хорошо утоптанная тропа. Она полою поднимается вверх, и дальнейший путь отмечен цепью пальм. Лампы висят на столбах, на деревьях, на скалах, и цепочка их, тускнея, как отдаленные звезды, уводит вперед и вверх, к зениту, обрываясь в высоте.
Тишина, только топот тысяч босых ног, сандалий, поднимающих вверх светлые в темноте облачка пыли. И внезапно тишину разрывает пронзительный крик:
— Садху! Саа-дху! С-ааа-а!
— Са-аа... — подхватывают голоса в темноте.
— Са-а! — катится вверх и вдаль.
Тропа сужается. Близко подступает стена джунглей. Впереди каменные ступени: с одного бока от них — скала и обрыв, откуда к тропе тянутся вершины деревьев, и лианы — с другого. Теперь тропа становится черным, влажным, жарким туннелем, и, если бы не редкие лампы, не светильники в руках пилигримов, казалось бы, что ты потерялся в бесконечной пещере. Цепь людей тянется медленно. Здесь много стариков. Их ведут под руки, останавливаясь через несколько ступеней отдохнуть. Порой движение прерывается, значит, впереди чайный домик или навес для отдыха — их много на этом длинном пути. Но время торопит: нужно достичь вершины к рассвету. В одном месте ступени каменной лестницы совсем новые: еще недавно пилигримы преодолевали этот участок пути — крутые скалы с нависающим сверху козырьком — по толстым цепям, переброшенным над пропастью. Если налетал неожиданно шквал — а шквалы на высоте нередки, — люди падали в ущелье, и их душераздирающие крики заставляли на несколько минут замирать всю процессию.
На востоке небо начинает голубеть, и на фоне его особенно черной и величественной кажется вершина горы Шрипада, куда и лежит путь пилигримов. Свет ламп становится с каждой минутой желтее и нереальнее. Еще несколько сот шагов — и вершина.
Вершина горы — плоская площадка, посреди которой под навесом продолговатое углубление метра два длиной. Это «след Будды». К восходу солнца на площадке собираются тысячи людей. Люди стоят вплотную друг к другу, и нарастающее волнение охватывает пилигримов, не замечающих уже ни жгучего ветра на почти трехкилометровой высоте, ни усталости после трудного пути.
Иногда над вершиной зарождается и тает в синем воздухе глубокий звон висящего здесь колокола. Это опоздавшие пилигримы возвещают о завершении своего пути.
Небо светлеет, и вот уже различимы смуглые лица, вершины окружающих гор и ранние легкие облака.
И вдруг, как всегда неожиданно, из-за горы вырывается сноп солнечных лучей, золотит вершины гор, лица людей, и еще через секунду — на экваторе восход солнца стремителен, такого никогда не увидеть жителю умеренного пояса, — еще через секунду на небо вылетает, будто выпущенное из пращи, солнце. Этого момента и ждали все. Вздох восхищения, облегчения — будто люди уж и не надеялись, что солнце взойдет, — разносится над вершиной горы. И тут же сотни голосов подхватывают:
— Садху! Саадху! Саааа!!
По другую сторону горы — туда сейчас обращены лица пилигримов — появляется тень пика. Она кажется объемным конусом темного воздуха.
В тишину, наступившую на вершине, врывается голос монаха, читающего молитву. Монах (голос его многократно усилен громкоговорителями — техника не очень давно пришла в эти места, но, придя, укрепилась) произносит слова, повторяемые сотнями голосов:
— Я не украду...
Толпа опускается на колени.
— Я не убью ничего живого...
Люди касаются лбами холодных плит.
— Я не солгу...
А монах тем временем продолжает молитву: «...Обладатель бескрайней мудрости, заботясь о спасении Ланки, трижды приходил сюда... И потому остров этот, озаренный светом истины, высоко вознесся в славе среди верующих». Так написано в ланкийской хронике Махавамса.
Три раза посетил Будда остров Шри-Ланку, и в каждом из тех мест, где он останавливался, впоследствии были воздвигнуты храмы. Когда он в третий раз покидал остров, он коснулся ногой вершины горы Шрипада и оставил на ней свой след. С тех пор к этому месту тянутся пилигримы, которые в праздник майского полнолуния спешат сюда, чтобы увидеть рассвет со святой горы и тень пика в первых лучах солнца.
Пик Шрипада, или, как его еще называют, Пик Адама, возвышается конусом посреди острова. С него открываются бесконечные холмы, поросшие джунглями, чайные плантации, дороги, деревни, бесчисленные пагоды и храмы. Храмы удивительной страны...
Шри-Ланка — капля, оторвавшаяся от Индии, мост между нею и странами, лежащими дальше к востоку. Эти страны многое переняли от Индии, их культура развивалась под индийским влиянием, идеология и религия в большой степени заимствованы из Индии.
Буддизм родился в Индии за 600—500 лет до нашей эры. Основателем его считают Гаутаму-Будду, принца одного из индийских государств, решившего принести людям учение о справедливости и истине.
В то время религия, господствовавшая в Индии, с ее усложненными и непонятными простым людям обрядами, с ее делением на варны и отрицанием равенства людей даже перед лицом божества переживала кризис. Повсеместно рождались секты, главы которых проповедовали равенство. Плодилась ересь... Одной из таких сект и был на первых порах буддизм Судьба его до какой-то степени сродни судьбе христианства: и то и другое учение обращалось к угнетенным, и то и другое обещало людям утешение. Неизвестно, был ли Гаутама исторической личностью, или он такой же собирательный образ пророка, как Христос. Многие ученые склоняются сейчас к мысли, что Будда и в самом деле существовал. Его учению повезло больше, чем другим, которые рождались тогда же в Индии, но умирали со смертью идеолога. Буддизм, объявивший всех людей равными от рождения, выступавший против сложных ритуалов и верховенства жрецов-брахманов, приобрел множество сторонников. Среди приверженцев буддизма оказались даже князья и цари, но в основном торговцы и ремесленники. В считанные десятки лет буддизм распространился на большей части территории Индии. Особенно ревностным приверженцем буддизма был индийский царь Ашока, живший в III веке до нашей эры. Он считается у буддистов святым. При нем, как говорит традиция, собирался буддийский собор, выработавший правила жизни и поведения верующих, рассылались во многие страны миссии, проповедовавшие буддизм.
Одна из таких миссий достигла Шри-Ланки. По преданию, которое не противоречит историческим фактам, во главе ее стоял сын Ашоки Махинда (на санскрите это имя звучит «Махендра»). Предание, запечатленное в хронике Махавамса, гласит, что Махинда неподалеку от места, называемого Михинтале, встретил в лесу охотившегося царя Шри-Ланки Деканампиятиссу. Царь пригласил путешественника к себе, и тот довольно быстро обратил Деканампиятиссу в буддизм.
Махинда поселился в Михинтале. Он жил в пещере, и царь приезжал к отшельнику за советом. Царь построил несколько храмов и монастырей, а когда Махинда умер, то над его могилой была возведена самая высокая в стране дагоба. Вокруг вырос город Анурадхапура.
Впоследствии Анурадхапура превратилась в один из крупнейших городов Востока и процветала несколько веков. Покинутый жителями, когда столицу перенесли и другое место, город остался на Шри-Ланке наиболее почитаемым собранием буддийских памятников, ежегодно посещаемых паломниками со всех концов острова и из других буддийских стран. Многое в Анурадхапуре сохранилось, а что разрушилось от времени, периодически подновлялось и подновляется. Переносились столицы на Шри-Ланке, менялись династии, уходили и приходили завоеватели, но более двух тысячелетий не меняется здесь религия. Буддизм, как и две тысячи лет назад, является господствующей идеологией. Ни мусульманство, ни христианство не смогли пустить корней среди сингалов. Подобная преемственность обусловила создание уникальной галереи памятников. Все они — построенные и много веков назад, и только вчера — тщательно оберегаются.
Отсюда, из Шри-Ланки, отправлялись миссии в страны Юго-Восточной Азии, возрождая буддизм там, где он потерпел поражение или пришел в упадок. Они несли с собой священные тексты, которым должны следовать буддисты — и миряне, и монахи, — и каноны, по которым строились священные сооружения. Анурадхапура была столицей царей династии Махавамса. Если Махинда появился там в III веке до нашей эры, Анурадхапура прекратила свое существование как столица в VIII веке, то есть была тысячелетней столицей, превзойдя в этом отношении все остальные города мира. Некоторые ученые полагают, что в период расцвета в ней жило более трех миллионов человек. Старейшим из памятников Анурадхапуры считается дагоба Тху-парама. Ее, уверяют буддисты, построили еще во времена Ашо-ки, когда Махинда вытребовал из Индии ключицу Будды, чтобы захоронить ее в достойном месте.
Дагоба, как и индийский ступа и бирманская пагода, произошла, вернее всего, от могильного кургана Ранние дагобы и ступы представляют собой полушария, порой поистине неотличимые от холмов и курганов. Со временем курган начинал вытягиваться, обрастая при этом дополнительными деталями, каждая из которых имела точно определенный смысл и значение. В конце концов в Бирме и Таиланде пагоды вытянулись в тонкие изящные конусы.
Раз дагоба — курган, то, естественно, внутри нет и не может быть никаких помещений, кроме погребальной камеры. Но тут возникла сложность: если дагоба — могила Будды, то только одна может исполнять такую роль, остальные становятся кенотафами — ложными погребениями. Но каждая буддийская страна, каждый район, даже мало-мальски солидная пагода хотят быть настоящей гробницей.
И тут Будду начали делить. В бирманской пагоде Шведагон, по преданию, захоронены восемь его волосков. В Канди, на Шри-Ланке, — зуб. Еще один зуб — в Китае. В Тхупараме — ключица и так далее. Если сегодня заняться статистикой и подсчитать, сколько же всего ключиц, зубов и пальцев Будды захоронено в мире, может оказаться, что у Будды значительно больше ног, рук и зубов, нежели положено человеку.
Из-за мощей Будды возникали в свое время международные скандалы и конфликты, которые приходилось разрешать войной, хотя буддизм и отрицает их. Бирманский король Анируда ходил войной, и не раз, на княжество Тароп, чтобы отнять у его правителя драгоценный зуб. Ланкийцы подарили принадлежавший им зуб Будды бирманцам, однако потом обнаружилось, что зуб был поддельный, а настоящий они оставили себе. Дагоба Тхупарама — не самая крупная из дагоб Анурадхапуры, однако многие считают ее самой красивой и совершенной. Правда, совершенство ее не изначально — дагобу, как известно, реставрировали в XIII веке.
Она состоит, как и остальные дагобы, из трех частей: из основания — полусферы, квадратного каменного куба над ней — реликвия (именно там хранятся мощи и другие священные предметы) и шпиля. Высотой она двадцать метров и окружена каменными столбами. Очевидно, раньше столбы обступали дагобу несколькими концентрическими кругами и несли на себе навес. Царь Дуттхагамани, известный в истории Шри-Ланки как освободитель острова от южноиндийских племен, был одним из основных строителей Анурадхапуры. После ряда удач на поле боя царь приступил к возведению буддийских памятников. Он построил дагобу Миришавети и начал строительство дагобы Руанве-лисея, но до окончания его царь не дожил. Строительство было завершено младшим братом царя.
Руанвелисея невероятных размеров: диаметр ее почти сто метров и высота шестьдесят. Представьте себе белое полушарие, увенчанное кубом и золоченым пшилем, что в сочетании с глубоко-голубым небом создает ни с чем не сравнимое зрелище. Прошло еще несколько лет, и племянник воинственного Дуттхагамани приступил к сооружению дагобы Абхаягири (Джета-вана) на северной окраине Анурадхапуры.
Царь, как и положено царю большой страны, уверенному в своем величии и мощи, решил соорудить дагобу самую большую в мире. Фундамент любой дагобы сооружается из камня или кирпича... Ланкийский царь приказал сделать фундамент из последовательных слоев серебра, меди, кварца, глины... В камере для реликвий внутри дагобы были выбиты слова «Цветы здесь никогда не завянут, благовония не иссякнут, лампы не потухнут — ничто здесь не прекратится».
Царь умер, не завершив строительства. Но дети его продолжали работу, сгоняли на строительство десятки тысяч рабочих, облагали специальными налогами остров. Даже после окончания дагобы к ней снова и снова возвращались строители. Известно, что через триста лет по приказу царя Гаджабаху I на полушарие дагобы накладывали новые слои кирпича.
По словам английского исследователя Теннента: «Материалов, пошедших на ее строительство, достаточно, чтобы соорудить 8000 зданий, каждое из которых будет по фасаду длиной в 20 футов, и эти дома образуют тридцать улиц по миле каждая. В результате получился бы город размером с Ковентри». Дагоба Абхаягири по грандиозности даже превосходит пирамиды Хеопса. Вместе с платформой и шпилем дагоба поднимается на сто пятьдесят метров. Диаметр ее — сто двадцать метров. Одновременно с дагобами был построен и Медный дворец. Он представляет собой удивительное, странное зрелище. В городе среди дагоб растет лес. Лес из каменных колонн. Все столбы одной высоты — четыре метра. Их насчитывается ровно тысяча шестьсот штук, то есть сорок рядов по сорок колонн в каждом Это все, что осталось от Медного дворца. Когда-то столбы были обшиты серебряными пластинами, а крыша, которую они поддерживали — медными листами, отчего дворец и получил свое название.
Это остатки громадного монастыря. Вот что сообщает хроника Махавамса о Медном дворце: «Карнизы его были украшены драгоценными камнями и золотом. Было в нем сто тысяч комнат, каждая с окнами, яркими, как глаза».
И все-таки для ланкийцев самым священным местом в Анурад-хапуре являются не дагобы, как бы высоко они ни ценились, не остатки дворцов и монастырей, а священное дерево бо — бод-хи — баньян: по преданию, отросток того дерева, под которым предавался размышлениям Будда. О дереве в Анурадхапуре писали средневековые хроники и первые европейские путешественники — уже тогда оно было бесконечно древним, — может, только секвойи калифорнийских лесов могут поспорить с ним в возрасте.
После падения Анурадхапуры Шри-Ланка пережил тяжелые времена — вторжение врагов с юга Индии, войны и опустошения. Столица была перенесена в другой город — Полоннаруву. Эта столица, так же как и Анурадхапура, славится своими зданиями, дагобами, монастырями. Но более всего — своими статуями и барельефами. Там находится пятнадцатиметровый Будда, высеченный в скале. Но и Полоннарува пала в XII веке, когда на Шри-Ланке высадились южноиндийские армии по главе с царем Мадхой.
«И этот Мадха, как яростный вихрь, — сообщает хроника, — повел свою армию на остров Ланку, и был он подобен пожару дикому, накинувшемуся на лес... Он разрушал дагобы, и сносил статуи, и выискивал спрятанные сокровища... Увы! Увы! Так тамильские гиганты разрушили королевство и религию на острове».
Сингальцы отступили в укрепленные крепости в глубине острова. Туда же была перенесена из долины главная реликвия — зуб Будды. Он был спрятан в селении Канди, в специально построенном небольшом храме. Потом пришли португальцы и голландцы...
Но через все войны и беды, сквозь века колониального подчинения жители Шри-Ланки пронесли верность национальным традициям, культуре, вере. И в большие праздники, как и тысячу лет назад, сингальцы сходятся к бесчисленным храмам, дагобам, чудесным памятникам буддийского искусства. Раньше к этим дагобам шли пешком Теперь правила не так строго соблюдаются: люди более заняты и не многие могут себе позволить потерять несколько дней, чтобы добраться до дагоб Анурадхапуры.
В праздничные дни дороги, ведущие от Коломбо к Анурадхапуре, заполнены машинами и повозками Вдоль дорог сооружается множество навесов, под которыми можно отдохнуть и перекусить. И отдых, и питание в пути бесплатны — местные жители специально пекут печенье и варят рис к этому дню. Этот обычай остался с древности, когда паломничество к Анурадхапуре было длинным и трудным
В дни праздника майского полнолуния — Весак — каждый дом, каждая деревенская хижина украшены флажками и по вечерам масляными лампами. В городах поперек улиц протянуты гирлянды бумажных фонарей и поставлены декоративные арки. И так по всему древнему острову.
Но больше всего пилигримов стекается к горе Шрипада. Вечером загораются цепочки огней и начинается восхождение. Ведь ночь коротка, надо успеть до рассвета подняться на гору, увидеть восход солнца над страной гигантских дагоб.
Постоянная ссылка на страницу: http://pochemy.net/?n=921